Цветаева и её мать: как одна трагическая история родительства перетекла в другую
Ситуация с маленькой Ирой, дочерью Марины Цветаевой, вызывает ужас и сострадание — за два года своей жизни она не знала ничего, кроме голода, холода и побоев, — писала художница Магда Нахман своей подруге, узнав о смерти девочки. Ирина умерла от недоедания в приюте, в то время как её мать, по всей видимости, не испытывала к ней любви и оставила её там, забрав при этом старшую дочь Ариадну. Но что стало причиной такого решения, в котором жизнь одной дочери оказалась забыта, а другой — предпочтена?
Марина Цветаева придавала огромное значение именам и символам. Ещё в детстве она решила, что выйдет замуж за человека, сумевшего угадать её любимый камень. Когда в Коктебеле Сергей Эфрон подарил ей сердоликовую бусину, найденную на пляже, она была уверена, что это и есть её суженый. Её также притягивала ассоциация фамилии Эфрон с Орфеем, героем её любимых античных мифов.
Они заключили брак в 1912 году, и в том же году родилась первая дочь — Ариадна, которую близкие называли Аля. Она оказалась талантливой и умной девочкой, с ранних лет созидавшей стихи и записывающей свои мысли в дневники. Марина обожала её, утверждая: «Она, конечно, будет поразительным ребёнком. Вообще я ни в её красоте, ни уме, ни блестящести не сомневаюсь ни капли».
Однако радость от рождения первой дочери привела Марины к ложному убеждению, что и остальные её дети будут такими же исключительными. Таким образом, появление совершенно обычной Ирины в 1917 году вызвало у Цветаевой разочарование. Сравнение с талантливой сестрой делало Ирочку не просто заурядной — по мнению матери, она была даже недоразвитой. Это привело к тому, что Марина невольно игнорировала младшую дочь, не упоминая о ней при гостях. Например, Вера Звягинцева, проведя у Эфронов всю ночь, лишь на рассвете заметила, что в кресле, заваленном тряпками, лежит маленький младенец.
В 1919 году Цветаева осталась в Москве одна, так как Эфрон ушел служить в Добровольческую армию. «Я больше так жить не могу, кончится плохо», — писала она о тех тяжелых днях. Не было муки, хлеба; женщина и её дети выживали, питаясь только картошкой и обедая у друзей и родственников. В конечном итоге Марина решилась на страшный поступок — по совету друга она оставила детей в Кунцевском приюте, прикрывая свои намерения ложью, выдавая их за сирот — и строго приказала никому не говорить о существовании её родной матери. Разлученная с детьми, поэтесса писала пронзительные стихи, затрагивая тему разлуки, в которых, конечно же, главная мысль была сосредоточена на Ариадне.
Маленький домашний дух,
Мой домашний гений!
Вот она, разлука двух
Жалко мне, когда в печи
Жар, — а ты не видишь!
В дверь — звезда в моей ночи!
Не взойдешь, не выйдешь!
Однако Кунцевский приют не посещался Цветаевой, и она не имела представления о том, что там происходит. Всё изменилось только после того, как она случайно узнала от девочки, приехавшей с заведующей в Москву, что Аля плачет и страдает. С этого момента она бросилась домой, схватив любые попавшиеся под руку игрушки — сломанную машинку, пустую клетку для белки, — и поспешила к Ариадне.
После этого Марина начала часто навещать Кунцево, и очень скоро осознала, что сделала невероятную ошибку. Шансы на выживание для её дочерей в приюте не были больше, чем с ней, если не меньше. Врач, который уверял, что детей будут кормить рисом и шоколадом, обманывал. На первое подавали лишь суп — воду с крошками капусты на дне тарелки. На второе — одну ложку чечевицы, которую дети ели по одному зернышку, чтобы хоть как-то растянуть удовольствие. Хлеба не давали вовсе. Помещения были холодными, одеяла и подушки — рваными и грязными, полы — черного цвета, как сажа. Увы, в этом месте не хватало врачей, лекарств, прогулок, так как тёплой одежды у воспитанников тоже не было.
С этого времени Цветаева начала уверять Ариадну, что скоро заберет её из приюта. Но Ирине такие обещания не делались, и в её дневниках младшая дочь обсуждалась с пренебрежением и едва ли не ненавистью. Заведующая приюта рассказала, что двухлетняя малышка постоянно кричит от голода, а в записной книжке Цветаевой появляются срыгивания: «Ирина, которая при мне никогда не смела пикнуть. Узнаю её гнусность!» Работник приюта заметила, что сахаром Цветаева угощает только Ариадну, и попросила дать хоть немного Ирине, но мать лишь разозлилась: «Господи! Отнимать у Али!»
Лишь одна неугодная девочка не пользовалась вниманием в приюте. Работники терпеть не могли её, ведь она каждую ночь справляла нужду под себя — горячей воды для стирки простыней не было. Другие дети дразнили её и издевались. Даже сестра поэтессы жаловалась в письмах: «Ирина сегодня ночью обделалась три раза! Ирина отравляет мне жизнь!» Брошенная девочка начинала без конца повторять одни и те же слова, могла упасть и биться головой об пол. Когда поэтесса была на визитах, она не пыталась её поднять.
Скоро обе дочери заболели. Алю лихорадило, она кашляла кровью и постоянно страдала от головных болей. Ирина не могла ходить — её носили на руках в столовую. В январе 1920 года Цветаева забрала старшую дочь к себе в Москву, а младшая осталась в Кунцево. Сестры Эфрон Вера и Лиля предлагали забрать девочку или оставить с собой, но Цветаева, находясь с ними в ссоре, ответила отказом. В феврале Ирина умерла в приюте от голода, не дожив до трёхлетия два месяца. На похороны Марина не поехала, объяснив, что не могла оставить Ариадну, у которой поднялась температура.
В письме своим друзьям Звягинцевым Цветаева сожалеет, что её авантюризм, легкомысленное отношение к трудностям и собственная выносливость подвели её. Она надеялась, что вылечит старшую дочь и вернётся за младшей, но не успела этого сделать. Однако Але она написала: «Пойми, что я спасла из двух — тебя, двух не смогла. Тебя выбрала. Ты выжила за счёт Ирины». Поступок поэтессы продолжает вызывать споры до настоящего времени. Действительно ли она не могла прокормить своих детей или просто не желала трудиться? Почему Цветаева не позволила сестрам мужа забрать младшую дочь? Возможно, женщина страдала от депрессии, и было счастье, что она спасла хотя бы одно дитя? Вопросы о неприязни сестры к старшей дочери лишь усугубляют значение загадки.
Судя по всему, Ирину Цветаева действительно не любила, и если учесть, как проходило её детство, можно понять причины этого.
Ненависть к одной и безоговорочная любовь к другой
Великая русская поэтесса Марина Цветаева оказалась не только эмоционально безразличной к другим, но и ранее избалованной, окружённой заботливой прислугой. Она просто не научилась заботиться о других и не показывала особой привязанности к детям: однажды она уколола иголкой чужую девочку, чтобы та не трогала её обувь.
Почему я люблю веселящихся собак и не переносим веселящихся детей?! — как-то восклицала она в своём дневнике.
Таким образом, усложнённая ситуация привела к тому, что она стала матерью… своеобразной. Современные исследователи и литературоведы по-прежнему спорят о её добропорядочности и привязанности к дочерям. Однако страницы её дневников сами кричат о ненависти к одной из наследниц.
Негативные эмоции высказывались и в её поведении.
Ужасно жалко ребёнка — за два года земной жизни она узнала только голод, холод и побои, — писала Магдана Нахман о судьбе беззащитной, страдающей дочери, на которую у матери не хватило любви.
Но несчастной оказалась лишь младшая дочь, так как старшую Ариадну поэтесса безмерно любила, особенно в младенчестве: в первые годы жизни малышки страницы молодой матери буквально пестрели восторженными высказываниями о ней. Каждую неделю Марина Ивановна пересчитывала количество зубов дочки, записывала все слова, которые она знала, и гордилась тем, что Ариадна умела делать и чем она превосходила других детей.
Молодая мать была абсолютно уверена в способностях своего старшего ребёнка:
Как ты себе представляешь Алю в будущем? Какова должна быть нормальная дочь Серёжи и меня. И вы ещё думаете, что у вас может быть нормальная дочь. Она, конечно же, будет поразительным ребёнком… К двум годам она станет красавицей. Вообще я ни в её красоте, ни уме, ни блестящести не сомневаюсь ни капли. Аля совсем не капризна, — очень жизненный, но лёгкий ребёнок, — писала она о ней.
Я никак не могу её любить — поэтесса-зверь
Судя по её записям, у Марины были слишком большие ожидания от своих детей: она хотела, чтобы они становились уникальными, необычными и талантливыми, как и она сама. Аля, действительно, соответствовала этому образцу, тогда как, не заметив особых способностей Ирины, мать к ней озлобилась. В результате Цветаева почти не уделяла внимания второй дочери, не заботилась о ней и не вкладывала в неё усилий. Она относилась к ней как к животному — что интересно, сама поэтесса сравнивала элевационные качества детей с качествами различных животных.
Например, когда нужно было ненадолго покинуть дом, оставшуюся в квартире еду нужно было сохранить, так что Цветаева использовала привязку: она прикрепляла маленькую Иру к стулу или ножке кровати в тёмной комнате, чтобы предостеречь от поедания еды, как это произошло один раз, когда девочка успела слопать целый кочан капусты из шкафа за короткое отсутствие матери.
На младшую дочь практически не обращали внимания, а от друзей семьи её даже скрывали. Как-то Вера Звягинцева рассказала:
Всю ночь болтали, Марина читала стихи. Когда немного рассвело, я заметила кресло, всё замотанное тряпками, и из тряпок болталась голова — туда-сюда. Это была младшая дочь Ирина, о существовании которой я до сих пор не знала.
Цветаева проявляла разное терпение к своим дочерям: старшей она прощала порчу обоев, поедание известки со стен, купание в помойном ведре и шалости со спичками, в то время как к Ире, которая в том же возрасте могла часами напевать одно и то же, покачиваться и биться головой в стену, относилась с полным пренебрежением. Она считала её недоразвитой.
Ира медленно обучалась новому — следовательно, по мнению Цветаевой, она была глупа. Аля же не хотела ходить в школу — значит, слишком умна. Молодая мать, скорее всего, исходила из своих собственных записей о своей старшей дочери:
Мы её не заставляем, надо, наоборот, приостановить её развитие, дать ей возможность развиться физически… Я ликую: спасена! Аля будет читать о Байроне и Бетховене, писать мне в тетрадку и развиваться физически — всё, что мне нужно!.
Тем не менее, хотя Алю Цветаева любила больше, чувствовала к ней иногда нездоровую ревность и злость:
Когда Аля с детьми, она глупа, бездарна, бездушна, и я страдаю, чувствую отвращение, чуждость, никак не могу её любить, — писала о своей дочери поэтесса.
Цветаева не испытывала любви к младшей дочери
В апреле 1917 года у Марины и Сергея родилась вторая дочь — Ирина. С самого момента её появления на свет Цветаева не успела испытать те материнские чувства, которые испытывала по отношению к Але. На самом деле, как позднее сама признавалась поэтесса в своих записках, любви к Ирине попросту не было.
Ирина появилась на свет в тяжёлый период — почти сразу же после этого в стране началась революция. Сергей ушёл на фронт, а Цветаева осталась в Москве с двумя маленькими дочками.
Цветаева почти не заботилась о младшем ребёнке. Возможно, дело заключалось в том, что она не любила Иру, либо обстановка вокруг была столь тяжела, что её чувства были подавлены. Даже к любимой Але иногда она относилась странно; когда девочка вела себя, как остальные дети, Цветаеву это раздражало.
Куда пропадает Алина прекрасная душа, когда она бегает по двору с палкой, крича: Ва-ва-ва-ва! Когда Аля с детьми, она глупа, бездарна, бездушна, и я страдаю, чувствую отвращение, чуждость, никак не могу её любить, — писала она в дневнике.
Что касается Ирины, то Цветаева считала её недоразвитой. Девочка могла часами повторять одно и то же слово, сидя в своей кроватке, или напевать песни, словно никого не замечая вокруг. В данном случае это было скорее закономерностью; Цветаева не пыталась обучить её чему-либо, не уделяла должного внимания. Накормить и уложить спать — эти действия матери превратились в рутину.
Чем больше угрожала ситуация, тем больше Цветаева сочиняла. Ранее, когда жизнь была более обеспеченной, её писательская деятельность отошла на второй план. Совсем скоро ей предстояло почти полностью забыть о художественном творчестве, чтобы заботиться о своём выживании.
Поэтесса выбирала, кому из дочерей отдать последнюю тарелку супа
В 1919 году в Москве царил голод. Цветаева с дочерьми жила в крошечной квартире, где было ужасно холодно. С питанием дела обстояли настолько плохо, что сама поэтесса иногда ходила в гости к родственникам, чтобы накормить Ариадну. При этом об Ирине она не упоминала ни разу.
Цветаева была вынуждена распродавать свои вещи за бесценок, чтобы прокормиться. Её утро начиналось очень рано: в первую очередь нужно было развести огонь в печи, ведь в комнате, где она спала с детьми, температура ночью не поднималась выше пяти градусов. Затем ей предстояло спешить по Москве в поисках еды.
В половине шестого утра поэтесса уже находилась на Брянском вокзале, где иногда удавалось купить немного молока. В семь она уже стояла в очереди на Плющихе за разрешением на получение дополнительного питания для своих дочерей. Затем нужно было заглянуть в комиссионные магазины — вдруг что-нибудь купили из её вещей.
После всего этого она должна была спешить вернуться домой, чтобы растопленная утром печь не перестала работать. Все обеды Цветаева смешивала в одной кастрюле, и из неё они ели вместе с дочками.
Нередко Ариадна просила, чтобы мама взяла её с собой, но двухлетнюю Иру нужно было оставлять одну. Чтобы та не добралась до помойного ведра, Цветаева привязывала её ножку к столу лентой. Марине всё время приходилось решать, кому из дочерей дать суп.
Кого накормить сегодняшним супом: Алю или Ирину? Ирина меньше и слабее, но Алю я люблю больше. Более того, Ирина всё равно плоха, а Аля ещё держится, — жалко, — писала Цветаева.
Конечно, не всегда она делала выбор в пользу старшей дочери. Просто чаще всего бульона не хватало на обеих девочек, и приходилось выбирать. То, чем она кормила Алю и Ирину, трудно было назвать настоящим супом: это была скорее вода с несколькими кусками картошки и парой капель жира.
Ирина
Младшая дочь Ирина появилась на свет 13 апреля 1917 года, между двумя революциями. В силу тяжёлых условий бурного времени она росла болезненной и слабой, страдая от недоедания и холода.
Накануне зимы 1919–1920 годов Цветаева, осознав, что не сможет прокормить детей в условиях общих страданий Гражданской войны, временно отдала их в Кунцевский приют, предполагая, что там имеются запасы американской гуманитарной помощи. Двухлетняя Ирина не выжила в зимний период и умерла в феврале.
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были — по одной на каждую —
Две головки мне дарованы.
Но обеими — зажатыми —
Яростными — как могла! —
Старшую у тьмы выхватывая —
Младшей не уберегла.
Две руки — ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки — и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая — на шейке тоненькой —
Одуванчик на стебле!
Мной ещё совсем не понято,
Что дитя моё в земле.
Георгий (Мур)
Я, что в тебя — всю Русь
Вкачала — как насосом!
Стихотворение, написанное вскоре после смерти Ирины:
Так, выступив из черноты бессонной Кремлёвских башенных вершин,
Предстал мне в предрассветном сонме
Тот, кто ещё придёт — мой сын.
Во время третьей беременности:
Женщина, что у тебя под шалью?
Будущее!
Георгий родился 1 февраля 1925 года уже в эмиграции.
Мой сын родился в воскресенье, в полдень. По-германски это — Sonntagskind, понимает язык зверей и птиц, открывает клады… Родился он в снежную бурю.
Цветаева с сыном Георгием. Сен-Лоран. 1930-е. (librairieduglobe.com)
Письмо Борису Пастернаку: «Борисом он был девять месяцев во мне и десять дней на свете, но желание Сережи (не требование!) было назвать его Георгием — и я уступила. И после этого — облегчение.»
Второе имя сына — Мур.
Мур, бесповоротно. Борис — Георгий — Барсик — Мур. Всё вело к Муру. Во-первых, в родстве с моим именем, во-вторых, — Kater Murr — Германия, в-третьих — само, вне символики, как утро в комнате. Словом — Мур.
Воспоминания Веры Трайл: «Я сказала: Мур, отойди, ты мне заслоняешь солнце.» И раздался голос Марины, глубоко возмущенный, никак не в шутку: «Как можно сказать это такому солнечному созданию?»
Никогда не знавший Советской России, Георгий мечтал о возвращении на родину. Это желание также прививалось и отцом. Сергей Эфрон, ставший сторонником большевиков, читал ему во Франции коммунистические газеты. Цветаева по этому поводу писала:
Ни к городу и ни к селу
Езжай, мой сын, в свою страну, —
В край — всем краям наоборот!
Когда вся семья вернулась в СССР, Георгий вместе с матерью пережил арест сестры и отца, позже расстрелянного. В этот период Цветаева писала о Муре:
Внутри он такой же суровый и одинокий и достойный: ни одной жалобы — ни на что.
С наступлением войны писательница вместе с пятнадцатилетним сыном отправилась в эвакуацию. 31 августа 1941 года Марина Цветаева покончила с собой. Она оставила сыну предсмертную записку:
Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь, что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик.
Следующие два года Георгий провёл в эвакуации в Ташкенте. В 1943 году его призвали на фронт, где он и погиб.
Не быть тебе нулём
Из молодых — да вредным!
Ни медным королём,
Ни попросту — спортсмедным.
Почему Марина Цветаева бросила умирать от голода в приюте младшую дочь, и как сложились судьбы детей поэтессы
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
О непростом, даже жестоком характере Марины Цветаевой, одной из самых романтических поэтесс Серебряного века, ходят легенды. Она страстно любила, ненавидела и с лёгкостью предавала близких. Её жизнь была насыщена странными, порой чудовищными событиями: брак по собственному предсказанию, безответственные влюблённости, экстраординарные отношения, брошенная на верную смерть дочь и, наконец, самоубийство. Эта обратная сторона медали, не очень вяжущаяся с чувственными строками её стихов, до глубины души шокировала даже самых преданных друзей и поклонников Цветаевой. Мы предлагаем вам приподнять полупрозрачную вуаль и увидеть истинное лицо этой женщины.
Безусловно, характер определяет ход жизни каждого индивидуума. Он не является врождённым компонентом психики, а формируется на протяжении жизни, преломляясь через воспитание и индивидуальное развитие. Таким образом, мы подходим к тому моменту, когда необходимо выяснить первопричины нелицеприятных поступков Цветаевой и её необузданного нрава, которые так влияли на её близких.
Трудное детство, взбалмошная юность
Марина росла недолюбленным ребёнком. Её мать, Мария Мейн, родившаяся в обрусевшей польско-немецкой семье, вышла замуж без любви за вдовца с двумя детьми — профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева, который был старше её на 20 лет. Мария Александровна, отказавшаяся ради семьи от карьеры пианистки и ученицы самого Николая Рубинштейна, была очень расстроена, когда её первым ребёнком оказалась девочка — она мечтала о сыне.
Родители Марины Цветаевой. (1903). Отец — Иван Владимирович Цветаев, доктор римской словесности, историк искусства, почётный член нескольких университетов. Мать — Мария Александровна, пианистка.
Отцу по долгу службы приходилось часто уезжать, и он практически не интересовался детьми. Мать же не баловала их материнской любовью, воспитывая в невероятной строгости и аскетизме. Одержимая музыкой, она мечтала вырастить из старшей дочери великую пианистку и усадила Марину за рояль, когда той ещё не исполнилось и пяти лет. Мать даже не подозревала, что судьба приготавливала её дочери совершенно иную судьбу — судьбу блистательного поэта.
Справедливости ради, музыкальные способности у девочки были выдающимися, в отличие от её младшей сестры Аси. Марина тщательно играла для матери, стараясь её порадовать и очень боялась её разочаровать. После каждой похвалы в адрес дочери, мать холодно добавляла: «Впрочем, ты тут ни при чём. Слух — дар от Бога!» Такое отношение формировало у Цветаевой ощущение собственной уникальности, но в то же время приводило к становлению эгоистичной личности, отчуждённой от окружающего мира.
Уделяя значительное внимание интеллектуальному и музыкальному развитию Марине, мать не считала нужным прививать ей, как и своим другим детям, базовые правила поведения. В результате в дому постоянно происходили конфликты, и инициатором была почти всегда Марина. Она росла крайне упрямой, непокорной и безответственной, но при этом отличалась острым умом и умением изворачиваться, находя выход из самых сложных ситуаций.
