В последние годы своей жизни писатель Михаил Зощенко обосновался на своей даче в Сестрорецке. Весной 1958 года он стал жертвой отравления никотином, что привело к спазмам сосудов головного мозга. В результате писатель перестал узнавать своих близких и испытывал трудности с речью. Скончался он от сердечной недостаточности 22 июля.
Нервные люди: любовные перипетии Михаила Зощенко и Веры Кербиц
«Сегодня у меня день рождения,» — произнес он мне как-то раз, на что я, улыбнувшись, поинтересовался: «Что тебе подарить?» На что он тихо ответил: «Что ты хочешь мне подарить?». «Себя,» — был мой ответ.
«И мы прожили с ним целую жизнь, 41 год. Была ли это любовь? Не знаю,» — так Вера Кербиц-Кербицкая описывала начало своей совместной жизни с Михаилом Зощенко.
Теперь она моя жена
«На тележке — небольшой письменный стол, два кресла, ковер и книжная полка. С этими предметами я переезжаю в новую квартиру. В моем жизненном пространстве происходят значительные изменения. Однажды женщина, которая меня любила, сказала: ‘Твоя мама ушла из жизни, переезжай ко мне.’ Я последовал с ней в ЗАГС. Теперь она моя жена, и я переезжаю в ее квартиру на Петербургской стороне,» — такими словами описывал свои перемены Михаил Зощенко.
Какова же она была на самом деле — романтичная школьница прошлых лет или угрюмая писательница в воспоминаниях? Была ли это настоящая любовь? Все знали о бесконечных «офицерских» романах Зощенко и об абсолютном равнодушии Веры ко всему, кроме одежды и антиквариата. На первый взгляд, казалось, что эти двое связали свои судьбы случайно. Но, несмотря на все, они искренне разделяли самые тяжелые моменты своей жизни.
Прошел обе мировые войны
Этот факт никого не удивляет — Зощенко не повезло с историческим временем, как и всему его поколению; однако он никогда не смотрел на мир «из-под стола». В возрасте 21 года будущий писатель записался в пехоту в качестве прапорщика и был направлен в штаб Киевского военного округа. «На той войне мичманы жили всего двенадцать дней,» — позже напишет он в своем романе «Перед восходом солнца».
Несмотря на все несчастья, Зощенко уцелел в Первой мировой войне, но был отравлен боевым газом, что негативно сказалось на его здоровье на всю оставшуюся жизнь, в частности, привело к пороку сердца. Тем не менее, в 1919 году он служил в действующих частях Красной Армии и даже подал заявление об отправке на фронт в начале Великой Отечественной войны. Ему было отказано, и в первые дни войны он устроился пожарным.
За три года сменил двенадцать городов и десять профессий
Вернувшись с Первой мировой войны с серьезными проблемами с сердцем, Зощенко долго искал свое место в жизни: он не мог выполнять физическую работу, врачи строго запретили ему кататься на лошади, а спокойная офисная работа вызывала у него неприязнь. В течение трех лет, с 1917 по 1919 год, молодой человек, который уже пробовал писать, скитался по городам и селам, пытаясь быть полезным своей стране и ее народу.
«Я побывал в Архангельске. Затем отправился к Ледовитому морю — на Мезень, потом вернулся в Петербург. Побывал в Новгороде и Пскове, затем отправился в Смоленскую губернию, в город Красный. И снова вернулся в Петербург. Хандра не покидала меня. Я трудился полицейским, бухгалтером, сапожником, птицеводом, телефонистом на пограничной службе, следователем по уголовным делам, секретарем суда и конторщиком.»
Лечение по Фрейду
Моя старшая сестра, Елена, шепнула мне на ухо: «Все женщины без ума от папы, это очень расстраивает маму». А мама дала мне понять: «Твой отец никого не любит. У него закрытое сердце». «А у меня тоже закрытое сердце?» — спросил Миша. «Да.» — «Значит, я тоже никого не буду любить?». — «Да, вероятно, так оно и будет. Это великое несчастье — никого не любить». «Так мне не нужно никого любить. Главное, что я талантлив,» — решил Миша. Он вырос с пониманием, что отсутствие таланта — это позор. В аристократической семье, где он вырос, все увлекались творчеством: отец создавал мозаичные панно и рисовал картины в духе странников, а мать писала рассказы для газеты «Копейка». С самого детства Миша знал, что станет писателем. Существовал еще один незнакомец, гипнотизер, большой знаток гаданий, который предсказал: «Миша, ты станешь великим писателем, но потеряешься в жизни». Но после его последнего школьного сочинения, написанного лучшим языком с богатым словарным запасом и выразительными образами, он получил двойку и даже обидное «полный бред». В отчаянии он проглотил кусочек ртути. К счастью, его удалось спасти! Но он решил больше не мечтать о писательстве. Как обстоит его жизнь, которая не сложилась? После Февральской революции он устроился работать в почтово-телеграфное ведомство в Петербурге. Затем он служил секретарем при номере полка в Архангельске. После Октябрьской революции он вернулся в Петербург, занимая низкий пост в подвале напротив Академии художеств, с изношенной обувью и уставшим видом. Удивительно, но работа сапожника, с которой он совпадал, ему нравилась.
В 1916 году Миша добровольцем ушел на германский фронт.
А какие замечательные слова и выражения он слышал, работая в лаборатории! Затем снова война, гражданская война. Миша служил в Красной Армии, в то время как брат Владимира оказался на стороне Белой армии. Затем из-за болезни сердца Зощенко демобилизовался и сменил двенадцать профессий, начиная от инструктора по разведению кроликов и кур до криминалиста. Как молодому дворянину, ему случайно пришлось погрузиться в жизнь простого народа, которые иногда были смешны, а иногда дики и безобразны. Но от судьбы ему было не сбежать. В 1919 году он записался в литературную студию. Это было славное время! Начинающие литераторы гульнули на кипятке коричневого порошка, который они гордо именовали «кофе», и разжигали камин с упакованными в него социалистическими брошюрами. Говорили, что брошюры были выловлены из воды — в доме, покинутом хозяином после революции, тренировались социалисты-революционеры, а затем бездомные, которые включили все краны и устроили потоп. В студию приходили самые разные люди: и активные футуристы, и высокомерные формалисты. Даже бездомный старик приходил просто погреться. Однажды Зощенко посмотрел на спящего и сказал: «Какой милый старичок!» Все хохотали! Позже он передал студентам множество выражений, которые стали легкими, как перышко: «Довольно размашисто у вас», «блекота и плохая техника», «лейтенант не плохой, но сволочь». Таким образом сформировался его литературный стиль, который не имел ничего общего с прежними школьными впечатлениями. В студии Зощенко ценили: во-первых, за талант, а во-вторых, за храбрость. Однажды ему, безоружному и уязвимому, пришлось успокаивать солдата, который в пьяном виде размахивал мечом во дворе студии. Все восхищались его отвагой, а он, вспоминая свои юношеские переживания, считал себя трусом. Он и его соседка Ксения шли рука об руку. Дождь лил, вокруг текли ручьи, которые больше походили на реки. Об этом в августе не было ничего необычного, но Миша ощутил смертельный ужас. Не в силах мыслить здраво, он бросился в сторону павильона. Ксения позже сказала: «Уходи, оставь эту женщину! Между нами все кончено!» Что он мог сделать? Не рассказывать же Ксении о мучительном сне, увиденном в детстве: она бегала, спасаясь от бурлящей воды, неожиданно возникшей из ниоткуда, и вдруг появилась рука с ножом. Он знал эту заскорузлую руку — нищего, который всегда ошивался у церкви рядом с ее домом. Эта ситуация и определила его дистрофию: в два года он узнал, что еда — это плохо. Но проблема, конечно, была не в этом,
Катастрофа
а в том, что у него было особенно несчастное детство. Как и у каждого маленького мальчика, у него были свои проблемы и заботы. Скорее всего, это связано с даром острого восприятия — даром, который впоследствии сделал его писателем. Как бы там ни было, Михаил Михайлович сумел добраться до невозможного: определив несколько «раздражителей» своей психики и раскрывая их символическое значение, он почувствовал себя по-настоящему выздоровевшим. Однако психиатр, которому Зощенко рассказал о своей самотерапии, пришел в ужас: «Психоанализ самого себя — крайне опасная затея!» Но факт остается фактом: с тех пор не было больше скуки, ни зверского аппетита, ни хорошего сна! «Каждое утро я теперь просыпаюсь счастливым,» — похвалялся Зощенко. «Каждый день для меня — праздник, день рождения. Я никогда не испытывал таких волн счастья!»
Особенности речи персонажей как приемы создания комического эффекта
Речевые характеристики героев рассказов Зощенко и авторская позиция
К сожалению, выздоровевший, энергичный и здоровый Зощенко также поражен традиционной «болезнью» русского писателя: по аналогии с Гоголем и Львом Толстым, он хотел проповедовать правду. Он был убежден, что принесет своему народу гораздо больше пользы, правдиво описывая свои переживания на пути к избавлению от страданий, чем сочиняя смешные истории. Поэтому он написал автобиографический роман под названием «Перед восходом солнца». Он надеялся, что эта книга станет знаковым произведением его жизни. Но началась война. Михаила Михайловича не призвали на фронт — ему уже было 47 лет, и его здоровье значительно deteriorировалось… Он остался в Ленинграде. «Дважды немецкие бомбы падали рядом с моими материалами,» — вспоминал Зощенко, — «пламя пожара даже угрожало им. Я поразился, как они были спасены.» Он сильно беспокоился о своей книге и о том, что может не успеть ее закончить. Вскоре ему предложили эвакуироваться в Алма-Ату. Ленинградскому союзу писателей ежемесячно предоставляли шесть мест в самолете — списки на эвакуацию утверждались военным советом. Его семье пришлось остаться в Ленинграде. В конце концов, Валерий был в ополчении, защищавшем окраины города, а Вера Владимировна категорически отказывалась расставаться с сыном. Двадцать экземпляров рукописей с порванными холстами были взяты на немецкий фронт, чтобы уменьшить общий вес. В 1943 году первые главы романа были опубликованы в журнале «Октябрь», и катастрофа продолжала набирать обороты. Большевистский журнал писал: «Зощенко бредёт по человеческим отходам, ища еще больше ужасного. В Советской стране трудно найти людей, которые в дни борьбы за честь и независимость нашей Родины могли бы выкроить время для такого «психологического отборщика». У рабочих и крестьян не было таких «бедствий», столкнувшихся с Зощенко. Как он мог написать такую ахинею, которая нужна лишь врагам нашего Отечества? Психоанализ не приветствовался на советской земле…» И это было еще не все. В августе 1946 года Зощенко был осужден в известном постановлении ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» как пропагандист «дегенеративной идеологии, пошлости и неполиткорректности, направленных на сбивание с толку нашей молодежи», после чего он был исключен из Союза писателей и всех журналов, с которыми сотрудничал. Найти любую работу стало невозможно — даже сапожником. Призрак нищеты вновь предстал перед ним во всем своем ужасе, и кто знает, как бы все изменилось, не будь любви народа.
Утром Михаил Михайлович открыл почтовый ящик и обнаружил там конверты с деньгами от незнакомцев. Знакомые ему люди оказались еще более сложными. Зощенко погрузился в прежнюю меланхолию, почти перестал есть. Сон о нищем с ножом в руке вновь вернулся к нему, вернулась и болезнь. Впереди у него были длинные годы бесполезной жизни — день за днем с ощущением, что ты — ходячая угроза для близких, что писать бесполезно, что надежды больше нет. Когда напряжение немного утихло и литературный круг вновь стал доступен Зощенко, уже было слишком поздно. После долгого периода изоляции Михаил Михайлович вновь вышел на публику весной 1958 года на праздновании 90-летия Горького. День рождения. «Ни одной старой черты!» — ужасались друзья. «Как мертвец в гробу. Даже странно, что он говорит!» Но говорил он с усталостью и путано, как человек с нестабильной психикой. «Зощенко — седой, с влажными волосами, с вдавленными висками и полупустым взглядом. Задушенный, упраздненный талант,» — писал Чуковский. Прощаясь, Михаил Михайлович сказал: «Литература — опасная отрасль, по вредности равная лишь производству свинцовой извести.» Через три месяца его не стало.
Зощенко создал новый «новояз» в русской литературе. Этот язык отражал дух нового советского общества. Автор использовал повествовательный режим — особый стиль, который передает речь персонажей. Это яркая разговорная речь, которую можно рассматривать как импровизацию рассказчика.
Язык героев Зощенко — это своя особая смесь изысканной лексики старого режима, просторечий, жаргонов, официальных канцеляризмов, полулитературных выражений и вульгаризмов. Сам Зощенко заявлял, что пишет на языке, «которым говорит улица». Это было его опровержением критиков, которые убеждали его в том, что он готов превратить родной язык в «черт знает что» лишь бы рассмешить.
Шощенко показал героя нового времени — человека улицы, на которого после революции обрушилась лавина культурных городских ценностей с ранее неизвестными ему словами. Считая себя культурным человеком, он использует эти слова в своем обиходе, иногда не понимая их значения и нарушая грамматические правила. Многие специфические выражения героев Зощенко стали крылатыми фразами, несмотря на свою абсурдность: «тревожный хаос», «животное без слов», «собака системы пуделя», «отвечать как анкета» и многие другие.
В этом полукруглом, грубом языке существует разделение между формой и содержанием. Форма может казаться смешной, но за ней скрывается серьезный смысл: порочность мысли, примитивность мнения, скромность желаний. Зощенко считал, что все, над чем можно смеяться, в конечном итоге перестает быть страшным. Сам автор читал свои рассказы скучным и серьезным голосом, и его слушатели всегда смеялись. Но ему было совсем не весело, и такая реакция на его пьесы весьма его раздражала. За внешней простотой текстов скрывался глубокий подтекст искаженной реальности, в которой герои не осознают уродливости своего положения, а могут лишь наблюдать за мелкой злобой, которую они причиняют друг другу.
Значение творчества М. Зощенко
В рассказе «Обезьяний язык» (1925) Зощенко поднимает проблему чистоты русского языка, иронизируя над неуместным использованием иностранных слов. Рассказчик, присутствуя на встрече двух мужчин, которые используют сложные, но непонятные слова для создания «солидности», не в состоянии ощутить смысл их беседы. Более того, «умные» слова в их разговоре перемешаны с разговорными, что выглядит нелепо и глупо: «пленум будет 10 или как», «президиум вышел», «промышленность из ничего в ничто» и так далее. Рассказчик завершает свой рассказ с печальной иронией: «Трудно товарищам говорить по-русски.»
Словарь
Язык персонажей Зощенко является особой характеристикой их речевого поведения. Язык героев также сопровождается выразительными жестами и мимикой, важны детали их одежды и поведения. Например, речь главного героя рассказа «Аристократка» (1923) показывает, что водопроводчик Григорий Иванович определяет аристократизм «папы» по следующем: наличие шляпы, скамейки №12 и золотого зуба. Когда он ухаживал за своей соседкой-аристократкой, то пригласил ее в театр на оперу. Однако его культурные устремления закончились разочарованием в таких женщинах. В театре она сидела на первом этаже, а он — на галерее, и пересекались только в антракте. Оба были равнодушны к спектаклю: он размышлял о санитарных условиях здания, а она интересовалась буфетом. Герой предложил даме «съесть десерт», она поглотила три порции, затем потянулась за четвертой. Но узколобый джентльмен потерял свои «культурные» манеры и пригрозил ей: «Положите ее на место». Кусок десерта, за который он отдал последний пенни, оказался в руках прохожего. Он опроверг «аристократизм» героини, произнеся словесный напутствие своему кавалеру — «без денег с дамами не ходят».
Во время жизни Зощенко было написано множество книг о его творчестве. Однако его сатира, окруженная мифами советской эпохи, создала репутацию писателя незатейливых юмористических рассказов и анекдотов. Но вклад Зощенко в историю литературы оказывается гораздо более значительным. Следуя традициям классической русской литературы, он продемонстрировал, как «маленькие» люди вновь проявились в новом обществе XX века. Зощенко создал героя, который одновременно представлял массу, обладая голосом, не имевшим ранее влияния в литературе, и говорящий на собственном неполиткорректном языке. Термин «герой Зощенко» стал нарицательным, а его рассказы актуальны и по сей день.
1. юнкер — курсант военного училища.
Блиндаж — оборонительное сооружение на земле, укрепленное стволами деревьев.
3. ренегат — человек, покинувший отвергнутое им общество.
4. юмор — представление чего-либо в смешном виде без осуждения или упрека.
5. сатира — опровержение и обличение недостатков, негативных явлений и их вреда.
6. ирония — употребление слова в таком контексте, чтобы оно воспринималось в противоположном смысле, создавая комический эффект.
7. гротеск — комически преувеличенное изображение, где реальное смешивается с нереальным.
8. каламбур — игривое использование слов, которые выглядят похожими, но имеют разные значения, создавая двусмысленность.
9. сленг — особый язык для определенной социальной группы.
10. пленарный — проводимый пленумом, руководством организации.
11. blank — незаполненный, пустой.
12. мопс — небольшая собака специфической породы.
13. партер — нижняя часть амфитеатра.
Том 2. Нервные люди: краткое содержание, описание и аннотация
14. ложа — самый высокий ярус театра.
15. подделка — общее, типичное, не имеющее индивидуальных особенностей.
Михаил Зощенко: другие книги автора
Мы предлагаем ознакомиться с кратким содержанием, описанием, аннотацией или предисловием (в зависимости от того, что написал автор книги «Том 2. Нервные люди»). Если вы не нашли нужной информации о книге — пишите в комментариях, мы постараемся это выяснить.
Собрание сочинений Михаила Зощенко представляет собой наиболее полное собрание прозы одного из крупнейших писателей-новаторов XX века. В него включены почти все известные произведения автора, начиная от ранних рассказов и пародий до его книги «Перед восходом солнца» и поздних «позитивных» фельетонов. Второй том включает рассказы и фельетоны периода 1925-1930 годов. перейти к источнику
Кто автор второго тома? «Нервные люди»? Узнайте имя автора книги и полный список всех его произведений в порядке.
Литература
Каждый зарегистрированный пользователь может размещать книги на нашем сайте. Если ваша книга была опубликована без вашего разрешения, отправьте жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
Мы удалим доступ к незаконно опубликованному контенту в течение 24 часов.
Михаил Зощенко начал писать в восемь лет: сначала стихи, потом рассказы. В 1907 году, в возрасте 13 лет, он написает рассказ под названием «Пальто». Детские переживания и семейные неурядицы оказали на него глубокое влияние, что отразилось в его произведениях для детей: «Носки и мороженое», «Елка», «Глупая история», «Великие путешественники».
После революции и демобилизации Зощенко перепробовал двенадцать профессий для заработка, что обогатило его произведения интересными деталями. В 1919 году Михаил Зощенко посещал литературную студию, организованную при издательстве «Всемирная литература» и руководимую Корнеем Чуковским. Корней Иванович, познакомленный с юмористическими произведениями Зощенко, высоко оценил его талант, но был удивлён тем, что юморист оказался «таким грустным человеком».
В студии писатель встретил Вениамина Каверины, Всеволода Иванова и других коллег, с которыми в начале 1920-х образовал литературную группу «Серапионовы братья». Серапионы, как назывались писатели в прессе, стремились освободить творчество от политической нагрузки.
Первые публикации привлекли внимание к Михаилу Зощенко. Популярность писателя в послереволюционной России быстро росла. Фразы из его юмористических рассказов вошли в обиход. С 1922 по 1946 год книги писателя переиздавались более 100 раз, включая 6-томное собрание сочинений.
В середине 1920-х Михаил Зощенко достиг пика своей популярности. Его рассказы «Баня», «Аристократ», «История одной болезни», «Проблемы» полны оригинального юмора, читаются как глоток свежего воздуха и полюбились всем слоям общества. Автора приглашали читать их вслух на собраниях в переполненных залах, а Максим Горький высоко ценил его юмор и восхищался «балансом юмора и лиризма» в рассказах Зощенко.
Личная жизнь
После публикации двух сборников литературные критики обратили внимание на то, что Михаил Зощенко создал новый тип героя. Это необразованный советский человек без культурного багажа, размышляющий и стремящийся к равенству с «остальным человечеством». Попытки этого «равенства» выглядели комично и неловко, однако смеется над героем не злорадно. Часто автор рассказывает историю от лица самого главного героя, чтобы читатель лучше понимал мотивы его поступков. Критики охарактеризовали стиль Михаила Михайловича как «повествовательный». Корней Чуковский заметил, что Зощенко ввел новый внелитературный дискурс, который был сразу принят и любим читателями.
Но не все из произведений литератора были восприняты с восторгом. Юмористические рассказы и повести Зощенко были любимы, но от него ожидали продолжения в том же духе. В 1929 году он опубликовал книгу под названием «Письма к автору», представляющую собой своего рода социологическое исследование, состоящее из десятков писем читателей к автору. Книга вызвала недоумение и возмущение среди поклонников таланта Зощенко и негативную реакцию властей.
Не всем было просто и в личной жизни писателя. В декабре 1918 года Михаил Зощенко встретил Веру Кирбич-Кербицкую. Они заключили брак летом 1920 года — том самом, трагическом для писателя: в январе умерла его мама. Весной 1922 года в Ленинграде родился их единственный сын Валерий.
Ogrik.ru
В жизни классика было много отношений и любовных заигрываний, но самой продолжительной из них была связь с Лидией Халовой, которую называют музой писателя. Михаил Зощенко познакомился с женщиной, которая была на 20 лет моложе его, в 1929 году. Халова работала в юридическом отделе «Красной газеты». Зощенко, находясь на пике своей популярности, был удивлен, когда она спросила его о его фамилии.
Сближение произошло после смерти мужа Линды. Автор поддержал молодую женщину, и вскоре их дружба переросла в любовь. В 1946 году их отношения прекратились по инициативе Халовой, но сохранившаяся переписка говорит о том, что Зощенко искренне любил Линду и после их расставания. В последние годы жизни писателя рядом с ним была его жена Вера, которая похоронена рядом с ним.
Книга: Удовольствия цивилизации (сборник) Назад: Баня Далее: Самоэксплуатация
Недавно в нашей общем доме вспыхнула ссора. И не просто ссора, а настоящая драка. На углу Глазовой и Боровой.
Конечно, дрались от души. Калека Гаврилов чуть не лишился головы.
Главная причина: люди стали очень нервными. Они расстраиваются из-за мелочей, мгновенно вспыльчивы, и посреди этого хаоса они сражаются, как в тумане.
После гражданской войны люди, говорят, постоянно пребывают в нервном напряжении. Может быть, но такая идеология не так просто расстраивается нервным Гавриловом.
Однажды женщина, Марья Васильевна Щипцова, например, приходит на кухню в девять часов вечера и включает примус. Она всегда это делает в это время, знаете ли. Она пьет чай и ставит компрессы.
Итак, она идет на кухню, ставит примус перед собой и включает его. Однако, вместе с тем, она вовсе не зажигает его.
Она думает: «Какого черта он не горит? Не курится, а разгорается!»
Тогда она берет ежа в левую руку и хочет его почистить.
Она держит ежа в левой руке, а другая квартирантка, Дарья Петровна Кобылина, которой принадлежит ежа, смотрит на неё и отвечает:
— «Ежик, дорогая Марья Васильевна, положите его, кстати, на место».
Щипцова, естественно, удивилась и ответила:
— «Пожалуйста, утопите свою ёжку, Дарья Петровна. Я не люблю трогать вашего ёжа, тем более держать его в руках», — сказала она.
Эти слова, естественно, разозлили Дарью Кобилину. Они стали протяжно говорить друг с другом, поднимая шум и гомон.
На шум пришел муж, Иван Степаныч Кобылин, у которого был ёж. Он крупный мужчина, даже толстый, но нервный.
И вот Иван Степаныч появляется и говорит:
— Я зарабатываю 32 рубля, улыбаюсь клиентам, продаю им колбасу, а от них покупаю ёжиков, и не позволю, чтобы чужие люди пользовались моими ёжиками.
По поводу ёжа снова поднялся переполох. Все жильцы, разумеется, пошли на кухню. Они подняли шум. К ним присоединился Гаврилыч, калека.
— Что за шум, за спор, не дайте мне говорить?
Сразу же после этих слов ссора сформировалась. Он начал.
Вы понимаете, на кухне тесно. Я не могу драться. Здесь неверное пространство. Повсюду кастрюли, сковородки и призмы. Негде повернуться. Здесь человек двенадцать. Если хотите, чтобы один ударил другого, нужно ударить троих. В результате, конечно, ты падаешь повсюду, постоянно падаешь вниз. Не о чем говорить, знаете, калека без ног — с тремя ногами на земле не устоишь.
А это чертова мельница для перца, калека, тем не менее, сейчас в деле. Иван Степаныч, ёжик его побери, кричит на него:
— Убирайся, Гаврилыч, подальше от опасности. Они тебе ноги оторвут!
— «Отпустите, нога оторвется! Я не могу идти!», говорит он. «Они разбили все мои амбиции,» — говорит он.
Но в данный момент кто-то наносит ему удар по лицу. Поэтому он не уходит, в этот момент кто-то бьет калеку по лодыжкам кастрюлей.
Калека спрыгивает на землю и укладывается. Ему скучно.
Материалы рубрики
Нахлебник идет в ополчение.
Появляется Мильтон. Он кричит:
15 сентября, 15:34.
Примирение с советской властью. Эксперт — для коллекции «Смена ориентиров».
15 сентября, 12:32.
Хроника города: важные события в Петербурге 15 сентября 2021 года
14 сентября, 15:57 Сентябрь, 15:57
Выставка, посвященная Демидовым, открывается в Екатеринбурге
14 сентября, 14:47 14 сентября, 14:47 14 сентября, 14:47
Вкратце: Новости спорта, 14 сентября 2021 года
14 сентября, 11:51, 11:51
