12 июля 2015 года в прессе появилась информация о том, что уважаемый режиссер Германика стала женой звезды «Танцев со звездами» Вадима Любушкина. Пара познакомилась на танцевальном мероприятии и некоторое время держала свои отношения в секрете. Через полгода после начала романа Германика и Любушкин поженились.
Валерия Гай Германика
Валерия Гай Германика — российский режиссер, быстро пробившаяся в кино с несколькими экстравагантными и скандальными проектами. Зрители и критики неоднозначно относятся к фильмам Валерии, прошлым и настоящим: одни выступают против тем, к которым режиссер обращается в своих картинах, другие восхищаются ее художественным языком и великолепной игрой актеров.
Валерия Гай Германика родилась 1 марта 1984 года в семье журналиста Игоря Дудинского. Ее родители развелись, когда девочке был один год. Ее отец не считал нужным материально поддерживать свою бывшую жену и дочь. Валерия училась в гимназии, где математика компенсировалась скрипкой и изучением Библии.
Валерия Гай Германика выбрала обучение в школе кино и телевидения «Интерньюс». Ее наставником была Марина Разбежкина. Получив паспорт, переродившаяся Валерия Игоревна Дудинская официально сменила имя на Германика Валерия Гай Александровна. Отчество она взяла от отчима, потому что не хотела слышать о родном отце.
Биологический отец режиссера умер летом 2022 года, причиной его смерти стал инфекционно-токсический шок. Кстати, им удалось пообщаться друг с другом к концу жизни журналиста.
Фильмы
Нетипичная девушка стала режиссером в возрасте 18 лет. Свой первый опыт в качестве режиссера Валерия получила в документальном фильме «Сестры». Второй короткометражной картиной в фильмографии режиссера стала лента «Девочки», которая позже была включена в программу «Кинотавра» и показана на 59-м Каннском фестивале в День России. В 2008 году он снял скандальный фильм «Все умрут, а я останусь».
2010 год в творческой биографии Валерии Гай Германики был продуктивно запечатлен в фильме Школа, состоящем из 69 частей. Резонансный сюжет вызвал бурю негодования среди представителей образовательного сектора и политических сил. Были предприняты попытки запретить сериал, но высшие инстанции согласились на продолжение съемок.
В начале 2012 года был снят еще один проект «Германики» — «Краткий курс счастливой жизни». В 2014 году режиссер представил полнометражную мелодраму «Да и да» и мелодраму «Майские ленты». Минисериал назван в честь стихотворения Артюра Рембо.
В 2019 году на «Кинотавре» состоится премьера следующего полнометражного фильма режиссера — «Mindwolf». Фильм рассказывает о матери и ее дочери, которые не могут найти друг друга. Однако женщинам помогает выдуманная история о волке, благодаря которой они находят общий язык. Главные роли исполнили Юлия Высоцкая и Елизавета Климова.
В 2021 году режиссер продолжил снимать фильмы. В июне вышел документальный фильм «Папа», который Валерия посвятила своему отчиму. Картина, по словам Гай Германики, получилась невероятно личной и честной — никогда прежде сценаристка не позволяла незнакомым людям входить в ее семью. Лера также призналась, что фильм помог ей лучше понять себя, понять, откуда появился ее интерес к кино.
Для фильма было отснято много материала, что затруднило отбор сцен для окончательного варианта. Антуан Каттин, швейцарский кинематографист, поддерживал Валери в ее работе. Работать с 91-летним отчимом, Гаем Германикой, было легко и приятно, но со старшей дочерью Октавией было не так просто: девочка часто меняла свое мнение о роли в спектакле.
Другие проекты
Помимо работы в качестве режиссера, Валерия проявила свой талант и в других областях. Например, в 2012 году Германика была одной из участниц программы «Полиглот», в рамках которой она изучала основы итальянского языка. В том же году она также попробовала себя в качестве актрисы в фильме «Энтропия», режиссера Марии Саакян.
Позже режиссер попробовал себя в роли ведущего шоу KinoblogG. Фильмография Леры расширилась и за счет «малого жанра»: в 2014 году она представила клип на трек «Mind Wolf» для группы «Смысловые галлюцинации» (тогда же она написала текст к этой песне).
«Хотелось просто не жить»
— Валерия Гай — необычное для русского уха имя. Кто дал вам это имя? Моя бабушка. Ей очень нравился роман Джованноли «Спартак». Друг моих родителей, художник Жданов, предложил имя Дубрава, а мама хотела назвать меня Матильдой. Моя бабушка сказала мне, что это все «ерунда», что к черту Матильду и Дубраву, и назвала меня Валерией Гай, в честь жены римского диктатора Луция Корнелия Суллы.
— У вас, наверное, тоже было очень необычное детство — я росла в Переделкино до 5 лет, и у меня было много нянь, которые постоянно менялись. Мама рассказывала мне, как однажды приехала в Переделкино и увидела няню, закутанную в «пиратский» платок, которая пела мне песни в балете. (Смех).
— Вы были трудным ребенком, потому что няни постоянно менялись? Нормально ли петь баллады с пиратским платком?
— А когда вам было 6-7 лет, родители решили не отдавать вас в школу — с первого по пятый класс я ходила в вальдорфскую школу по системе Рудольфа Штайнера. Это была одна из первых закрытых средних школ в России. Там мы изучали гуманитарные науки, религию, этнологию, русскую эпическую поэзию, музыку, языки, лепку из глины и живопись.
— Но некоторое время вы также посещали обычную школу в Стровольском. — Да, это было мое желание. После средней школы я находился на домашнем обучении. Потом у меня появились друзья, которые учились в обычной школе, и я захотела жить их жизнью. Если я правильно помню, меня еще несколько раз спрашивали, убежден ли я в правильности этого решения. Мне также нужно было готовиться к школе, чтобы наконец-то выучить таблицу умножения. (Смех.)
— Сериал «Школа» четко отразил ваши негативные впечатления: В школе опасность таится за каждым углом: все боятся получить пятерку. Мне пришлось выучить таблицу умножения. Я присутствовала на родительском собрании, где мне сказали: «Ваша дочь смеется в классе». А родители относятся к этому так серьезно, как будто это катастрофа. Я знаю, что происходит, когда они возвращаются домой. Для меня это был ужас, я не могла с этим жить. Я помню, как сидела в классе 1 сентября, все заполняли свои календари, а я совершенно не знала, как это делать. Я спросил своего товарища по офису, и он сказал что-то вроде: «Оставь меня в покое», и я понял, что это чушь. Никто не хотел мне помочь или что-то объяснить. Мне было все равно, какую оценку я получу по математике. Мой разум был занят другими вещами, я больше жил чувствами, чем наукой, логикой. Все начали мне хамить: Как могло случиться, что ей было все равно и она ничего за это не получит. Я начал прогуливать школу, а потом и вовсе перестал ходить в школу.
Мне не нравятся такие жесткие, тоталитарные рамки. Школьное время очень чувствительно: ваше будущее, ваша карьера, они формируют ваше сознание. И очень трудно, когда все это проходит через психические кризисы, через насилие, через панику. Эти коридоры, где все бегают как сумасшедшие и кричат, этот запах из столовой, от которого тошнит. Когда я снимал фильм «Все умрут. «, я пошел в кафетерий и меня вырвало. Но я была беременна. Все это очень страшно. Я надеюсь, что в других местах есть нормальные школы, где хорошо пахнет.
— Почему вы не пытались сменить школу? Потому что они действительно разные. Потому что я больше ничего не хотела. Я просто не хотел больше жить. Я впервые в жизни пришел в общество, и оно сразу же обернулось против меня, с агрессией, с негативом: все неправильно, все плохо. Я красила глаза и губы в черный цвет, носила черное, у меня были волосы над глазами, и все говорили, что это плохо. Толпы одноклассников ходили за мной по пятам и смеялись надо мной, говорили, что я некрасивая, что я развалина и обзывали меня гадостями. Я подумал: этих детей довели до этого их родители и учителя. Учителя агрессивны, поэтому дети тоже агрессивны. И спасать их бесполезно, мы не можем с ними разговаривать. В то время, когда я учился, индивидуальность подавлялась. В моей школе я не знаю, как обстоят дела в других. Я только что снял видео в школе и увидел то же самое. Директор школы может кричать: «Иди сюда, я сказал!». А маленький человечек подходит к ней и слушает с чувством стыда. Я бы убивал таких шлюх. Это, конечно, жестоко, но так нельзя разговаривать с человеком. Он не раб. Прославлять это жалкое, рабское чувство постоянного страха — подло. Вы не можете просто уйти из школы. Если вы уже знаете, что должны уйти, вас не отпустят. Полиция приходит прямо к тебе и спрашивает, почему ты не ходишь в школу, ставит тебя на учет, ты должен все исправить. И именно такие люди просто хватают вашу жизнь, надевают ленивые когти апокалипсиса и думают, что они могут что-то решить в вашей области. Мы едва избежали их. После этого я продолжал преподавать на дому, но у меня осталось всего несколько учителей. Потом они купили мне диплом и решили, что я должен поступить в другое место.
«Я не из подворотни»
— Разве родители не ругали вас за ваше поведение? Я понимаю, что вы не были ангелом. Даже ваш автомобиль однажды был угнан. Зачем вам это делать? Забудьте об этом, это в прошлом, это все мох. Было время, когда я давал глупые интервью, потому что не знал, как их давать. Я знал, чего хотят журналисты, и дал им это. Теперь требуется что-то новое. Есть много замечательных вещей, о которых я могу рассказать, чтобы по-другому показать свою индивидуальность. Нет, всех привлекает это дерьмо. Что, если бы я угонял машины? Сейчас в тюрьме сидит миллион человек за кражу автомобилей. Действительно ли это стоит всей этой суеты и обсуждений? Да, и вас действительно волнует, что
— Люди любят парадоксы. Мужчина угоняет автомобиль и через несколько лет выигрывает приз в Каннах. Я не из узкой среды. Я из нормальной семьи с хорошим образованием. Журналисты получают от меня то, что хотят, а потом в СМИ рисуется глупая картина. И эта картина передается зрителю. Приезжаю в ВИК на мастер-класс, за мной идет девушка и кричит: «Прости меня, Лера, что я считаю тебя глупым парнем». Нам навязали этот западный бред, и мы задаемся вопросом: как такое возможно? Он угнал машину, а затем снял фильм. Вы отменяете все человеческие законы и образование. Теперь возьмите любого режиссера. Вы думаете, он не пил водку в коридоре? Все это делали, но никто об этом не говорил, а я почему-то говорю об этом сейчас. И все думают, что я особенная.
«Это не трудно — в Канны попасть»
— Ладно, забудь. То есть вы окончили университет и сразу решили стать оператором? Нет, сначала я поступил в зоологический институт, потому что к тому времени уже прошел несколько курсов в РКФ (Российская кинологическая федерация) и получил диплом оператора. Хендлер — это человек, который готовит собаку к выставке, знает, как ее причесать и представить в наилучшем виде. Мне понравилось, я поняла, что собаки — это моя сила. Я также стригла пуделей и проводила несколько занятий по дрессировке. Я начал дрессировать собак в возрасте 13 лет, и у меня это очень хорошо получалось. И я даже получил предложение тренироваться на международных выставках, то есть стать экспертом или заводчиком. Но как раз в это время у меня появился мальчик, мой первый серьезный опыт, и мы стали жить вместе. Мне уже было 18 лет, и они с мамой заставляли меня нервничать: «Почему ты хочешь это сделать? Посмотрите на своего заводчика: Она толстая, старая, в доме семь овчарок, все переехали. Ты этого хочешь?» Так они приобщили меня к искусству.
— Вы сразу решили заняться кинематографом? Я пробовала разные вещи, но мой парень предложил мне пойти в киношколу. Он был лингвистом и учился в Университете Натальи Нестеровой. Я пришла туда, прошлась по факультетам и посетила лекцию Марины Разбежкиной, которая преподавала что-то на факультете кино и телевидения. Когда я отснял материал для фильма «Девчата» и принес его Марине, она сказала мне, что у меня талант. Поэтому я начал разрабатывать его.
— Вы получили приз за лучший короткометражный фильм на «Кинотавре» за фильм «Девочки» и специальный приз в Каннах за фильм «Все умрут, а я останусь». Как вы отреагировали на этот внезапный подъем? Вполне предсказуемо. Я готовился к этому — Марина и несколько моих друзей из творческого мира. Когда я узнал, что такое Канны, я сразу подумал: это мой фестиваль. Добраться до Канн несложно. Все, что вам нужно сделать, — это снять хороший фильм, вот и все. Они найдут тебя. Вы можете послать фильм в Канны, и если он им понравится, они его примут.
— Сколько времени у вас ушло на создание фильма «Все умрут, а я останусь»? Один год и один месяц. Это рекорд скорости.
— Мне говорили, что вы жесткий режиссер на съемочной площадке. Да, это так. Если кто-то говорит, что я был жестким, это не прецедент для этого проекта, я всегда был таким.
— Вы жаловались, что вам пришлось заново учить некоторых актеров работать. Наверное, это моя судьба: всех переучивать.
— Но это был ваш первый полнометражный фильм, почему вы решили, что можете кого-то чему-то научить? Я не думаю, что могу кого-то чему-то научить. Если люди чего-то не понимают или им не хватает профессионализма, я делаю это непреднамеренно. Сейчас я снимаю — у меня много людей, и все они говорят «спасибо». У меня есть актриса, которая приходит ко мне после пяти лет театральной школы и говорит: «Я не буду раздеваться». Я говорю ей: «Уходи, уходи скорее, чтобы я не увидел тебя в кинотеатре!». Через пять минут она возвращается и извиняется: «Извините, пожалуйста, я понимаю: я актриса и я сделаю это». Если он навяжет мне контракты, я попрощаюсь. Актеры — это мой материал, моя связь с реальным миром, мой пластилин, моя глина.
