— Когда моего отца взвесили после побега из нацистского плена, весы показали 38 килограммов. К сожалению, нас, лично помнящих войну и папу, становится все меньше и меньше. Мой брат сам посоветовал режиссеров, мы прочитали сценарий и дали свою оценку. Я хочу, чтобы мой отец был таким, каким был он — решительным и смелым в действиях и любящим в мирной жизни.
Михаил Девятаев
Легендарный советский летчик Михаил Девятаев, участник Великой Отечественной войны, прославился своим дерзким побегом от немецких захватчиков. За выдающиеся заслуги он был награжден орденом Героя Советского Союза.
Михаил Петрович родился летом 1917 года в Торбеево, которое в то время относилось к Тамбовской губернии. По национальности он был моксан. Кроме него, в семье было еще 12 детей. Хотя жизнь была тяжелой, отец семьи, Петр Тимофеевич, всю жизнь трудился, был ремесленником и работал на помещика. Его мать Акулина Дмитриевна вела хозяйство и воспитывала детей.
Хотя Михаил хорошо учился в школе, были проблемы с поведением мальчика. Но в какой-то момент его характер изменился. Это произошло после встречи с пилотом, который посетил деревню на самолете. Когда мальчик увидел его, он спросил его, как можно научиться такой профессии. Ему сказали, что он должен учиться, быть храбрым, спортивным и здоровым.
С тех пор Девятаев посвящал все свое время спорту и учебе, а после 7-го класса поехал в Казань поступать в авиационное училище. Так в биографии молодого человека появилась история будущего летчика. К моменту написания книги Майкл думал, что научится основам пилотирования, но путаница в документах привела его в техникум речных судов, где он и остался. Но его мечта не погасла, и Девятаев вступил в Казанский летный клуб.
Иногда ему приходилось ночевать в моторном или авиационном классе клуба, а утром идти в школу пешком. И вскоре настал день, когда юноша впервые поднялся в небо. Правда, первый полет был с инструктором, но это не уменьшило впечатления Майкла.
После окончания речного техникума Девятаев поступил в Оренбургское авиационное училище — это время он вспоминает как самое счастливое в своей жизни. Во время учебы он не пропускал ни одного урока, усердно учился и тренировался. После окончания учебы молодой человек исполнил свою детскую мечту: он хотел стать летчиком-истребителем. В молодости ему сначала пришлось служить в Торжке, а затем его перевели в Могилев.
В начале войны из 12 детей Девятаева в живых осталось только 8, и все они внесли свой вклад в защиту Родины. Четыре брата Михаила погибли на фронте, остальные дети также умерли, не дожив до старости.
Военная служба
В июне 1941 года выпускник Оренбургского летного училища отправился на фронт и через 2 дня сбил пикирующий бомбардировщик под Минском. У Девятаева были и другие успешные полеты. Летчика, наряду с другими отличившимися, вызвали в Москву для защиты подступов к столице.
Во время очередного военного задания на самолете Як-1 летчики перехватили врага, который собирался сбросить смертоносный заряд на столицу. Но человеку не всегда так везло. Однажды он был направлен на военное задание, а по возвращении в Москву его атаковали фашистские бомбардировщики. Вражеский «Юнкерс» был сбит, но и самолет Девятаева был поврежден. Пилот смог приземлиться, несмотря на ранение в левую ногу. Поэтому Майкл был доставлен в больницу, а затем, по единогласному решению медицинской комиссии, помещен в медленный самолет.
Некоторое время Девятаев работал в полку ночных бомбардировщиков, а затем перевелся в санитарную авиацию. Только в 1944 году, после встречи с Александром Покрышкиным, он вернулся в истребительную эскадрилью. Затем он несколько раз летал на своем самолете в воздухе и имел звание первого лейтенанта. Майкл сбил 9 самолетов противника.
В июле 1944 года эскадрилья Девятаева оказалась в руках врага. В другом полете он сбил немецкий самолет западнее Горохова на Украине — при этом он сам был ранен, а его самолет загорелся. Шеф-пилот Владимир Бобров приказал ему выброситься с парашютом. После выполнения приказа пилот был захвачен в плен.
Плен и побег
Поскольку он находился в руках фашистов, Деватаев был передан в секретную службу Абвера, а затем в лагерь для заключенных в Лодзи. Все время его пребывания там прошло в издевательствах, пытках и голоде, настолько, что рядовые военнопленные летчики планировали побег, который, кстати, так и не состоялся.
После их поимки вся группа была объявлена смертниками и помещена в лагерь Заксенхаузен. Все, кто оказался там при таком режиме, были приговорены к верной смерти, но Михаилу Петровичу удалось выжить. Девятаев подкупил лагерного парикмахера, чтобы тот изменил номер на его форме; это изменило его статус с «заключенного камеры смертников» на «штрафника», обычного «военнопленного», которому больше не грозила смерть.
Вместе с номером он изменил и имя, под которым его отправили в Узедом, где производилось супероружие, которое, как верили нацисты, поможет им выиграть войну — баллистические и крылатые ракеты. Люди, которые были доставлены на этот остров, не вернулись живыми. Так в пленниках созрела мысль о новом побеге.
Группа из 10 человек, включая Михаила Петровича, заметила самолеты на соседнем аэродроме в Пневмуде. Командование принял советский летчик.
После захвата самолета на поиски пленников был отправлен бомбардировщик, которому было приказано сбить одинокий «Хейнкель». Хотя за штурвалом находился опытный пилот, уничтожить беглецов не удалось. Самолет Девятаева, летевший в сторону линии фронта, был атакован советскими зенитчиками.
Несмотря на трудности, мужчина посадил самолет на территории польской артиллерийской части. Майкл спас девять человек и предоставил стратегически важную информацию о секретном немецком центре ракетного вооружения. Позже он даже назвал точные координаты стартовых площадок на побережье. Они были проверены и подтверждены, а затем остров Узедом был атакован с воздуха.
Как и другие немецко-фашистские пленные, вернувшиеся в Советский Союз, Михаил Деватаев был направлен в инспекционно-фильтрационный лагерь НКВД и после прохождения проверки был направлен на службу в Красную Армию.
Позже известный конструктор советской ракетно-космической промышленности Сергей Королёв разыскал Михаила Петровича и вызвал его в аэропорт, откуда он угнал самолёт. На месте пилот показал ему, где были изготовлены ракетные комплекты и откуда они запускались. За помощь и подвиг Девятаев был удостоен звания Героя СССР в 1957 году.
После окончания войны Михаил вернулся в Казань и начал карьеру в речном судоходстве в Казанском порту. Уже получив диплом капитана, он через несколько лет стал капитаном судна.
Девятаев: пропавший без вести
В начале фильма Бекмамбетова главный герой путешествует на автобусе. Один из его пассажиров прилюдно бросает ему в лицо: «Предатель!».
— Это художественная среда, потому что в реальности ничего этого не было, — говорит Александр Михайлович, — но моему отцу говорили так: «Ты был в плену, значит, ты предатель». Это долгий путь, около десяти лет назад меня самого избили. Будучи немного старше меня, он заявил при свидетелях: «Ты сын изменника родины». В споре, конечно, но все же.
Все пилоты, взятые в плен, были классифицированы как «пропавшие без вести в бою». Согласно приказу 270, военнопленный офицер был обязан застрелиться. Если он не застрелился, это означало, что он предал свою страну. Клеймо предателя передавалось всей семье, и их могли отправить в ГУЛАГ. Поэтому командиры никогда не писали, что пилот остался жив. Они так и сделали: «Пропал без вести».
Но Майкл не смог покончить с собой — он выпрыгнул из горящего самолета и потерял сознание, ударившись о стабилизатор. В концлагере он мечтал о побеге, не зная, что ждет его дома.
— Это настоящая трагедия пилотов, которые «предали». Ничего не имею против других родов войск: пилоты — это элита. Нельзя сравнивать их с другими, они сражались по-разному. Большинство арестованных говорили только одно: «Бегите».
Украл колоски, а кашу съел по дороге в милицию
Будущий летчик родился в крестьянской семье в деревне Торбеево. Когда он был маленьким, его отец заболел брюшным тифом и умер. Его беременная мать Акулина осталась с семью детьми. Семья была заперта в доме с земляным полом и боролась за выживание.
Майкл долгое время не мог ходить в школу, потому что зимой он не мог ничего надеть на ноги. Есть тоже было нечего, поэтому он постоянно искал место, где можно поесть. В школе кормили раз в день, и старшие мальчики старались оставаться там как можно дольше. Но был и другой способ добыть еду — собирать гвозди. И все тогда знали о законе трех палочек.
Миша и его друзья не удержались: собрали ушки и сварили из них кашу. Они были немедленно пойманы и доставлены в полицию. Они могли быть приговорены к любому наказанию, но не менее пяти лет.
Но мальчику удалось съесть кашу на улице. Когда приехала полиция, контейнер был пуст. А нет каши — нет преступления.
Через день Миша с двумя друзьями в спешке отправился в Казань, чтобы поступить в авиационный техникум: босиком, в прожженной кумачовой рубашке. Он оставил свой диплом дома. Но к тому времени авиационный техникум уже давно принял всех своих студентов, и Майклу посоветовали поступать в речное училище. Главный аргумент: «У них там хорошая еда». Молодые люди пришли к директору школы, уговорили его принять экзамен — и трое были приняты.
— Только подумайте об этом! Нищий пришел без документов, и его приняли», — говорит Александр Михайлович, удивляясь удаче отца: «Вы можете представить себе мальчика, пришедшего в школу без документов? И он принят в школу? Его даже не пускают на порог. Совсем другое время…
За три года Майкл окончил техникум, стал пилотом-студентом в аэроклубе и окончил его, но не получил лицензию пилота, потому что был заключен в тюрьму. Существует несколько версий, почему он оказался там, в том числе и версия его отца, как вспоминает Александр Михайлович.
Одна из «литературных» версий звучит примерно так. В 1938 году Михаил был капитаном-помощником на малых реках, готовился к переписи населения. В одной из поездок он нелицеприятно отозвался о девушке капитана, которая позже написала заявление о возбуждении уголовного дела: «Девятаев украл анкеты и продал их за границу. Она сама их украла, и пока все готовилось, молодой человек немного посидел.
— Какая нелепая ситуация! Кому нужны эти анкеты? Когда его освободили из камеры, он сразу же отправился в военкомат в Молотове и подал заявление о приеме в Оренбургское военное авиационное училище (в то время Чкаловское первое военное авиационное училище имени К.Е. Воросилова, так как Оренбург был временно переименован). И все документы у него были на руках: он окончил авиационную группу. Конечно, его сразу же отправили в Оренбург. Если бы он был под подозрением, он бы там не учился.
В 1940 году Михаил окончил школу и начал свой путь в военной авиации, служа в Красной Армии (Рабоче-Крестьянская Красная Армия).
«В декабре 1941 года мы танцевали»
— Здесь вы спрашиваете, жалел ли он о том, что убивал людей…. Когда происходит бой, два самолета летят на большой скорости. Вы можете видеть врага, но не можете атаковать его, даже если уберете фонарь из кабины. Существовал целый пилотный код. Никогда не говорилось, что пилот убил другого пилота. Нет, он сбил самолет. Если вы выиграли сражение, у противника всегда есть шанс выпрыгнуть с парашютом — по законам Рыцарей Неба, вы не должны стрелять в них, — объясняет Александр, — но поведение немецких летчиков, стрелявших в наших пилотов, очень быстро перечеркнуло этот пункт кодекса чести.
После ранения Майкл дважды бежал из больницы, чтобы снова сражаться. В декабре 1941 года он вернулся в Казань на костылях — его нога была повреждена осколками: Пилот настоял на том, чтобы операция проводилась без анестезии; он руководил всей операцией.
Фаузия Муратова, будущая жена Михаила, жила в Казани. Она знала, что они найдут девушку танцующей — они оба любили танцевать, и именно так они познакомились в 1936 году перед войной.
— Я не понимал: Что за танец? Это было в декабре 41-го! Но моя мама сказала: «Мы танцевали». — «Как?!» Позже я спросил об этом своего начальника, он тогда был подростком и уже закончил школу.
«Объясните мне: в декабре, суровой зимой, в городе устраивают танцы. Как?» — «Да. Ну, молодежь. Все хотели танцевать».
Казань была покрыта снегом. До театра он шел на костылях по сугробам — трамваев и такси не было. Сначала он просто стоял и смотрел, и наконец он увидел Фаю. Она закричала.
Михаил Девятаев и его жена
Она очень понравилась жениху из семьи Муратовых. Большая семья единодушно сказала: «Фая, Миша — это все!». В это время летчик находился в группе выздоравливающих, в январе его направили в Специальную разведывательную школу Генерального штаба Красной Армии, но Девятаева завалили донесениями, и он попросил отправить его обратно на фронт воевать.
В конце ноября 1942 года Майкл и Фаузия поженились, а в декабре он добровольцем ушел на фронт: служил в полку ночных бомбардировщиков, а затем в полку воздушно-десантных бомбардировщиков. Только в 1944 году он снова пересел на истребитель «Аэрокобра» в дивизии А.И. Покрышкина.
Непокорный беглец
Разумеется, все советские летчики носили личное оружие, которое им было нужно прежде всего для того, чтобы в случае необходимости покончить с собой и избежать плена. Девятаев, однако, не смог выполнить приказ Сталина, так как потерял сознание. Фашисты забрали у летчика все: пистолет, два ордена Красного Знамени и два ордена Отечественной войны, документы и фотографию, на которой он запечатлен с женой перед дверью ЗАГСа.
Вместе с группой примерно из десяти человек Девятаев был доставлен в специальный лагерь для пленных летчиков, которые были на особом счету у немцев. В то же время Михаил попал в плен как пилот воздушного транспорта — у него не было времени заменить документы. Это сыграло на руку Девятаеву: с документами летчика дивизии Покрышкина он наверняка привлек бы больше внимания нацистов. Но даже в качестве летчика-медика Михаил не избежал пыток.
Через месяц Девятаев вместе с группой заключенных сделал подкоп и попытался бежать. Это стало возможным еще и потому, что генерал, командовавший лагерем, пошел на всевозможные уступки пилотам в надежде на сотрудничество. Им давали хорошую еду и одежду. Пилотам даже вернули их медали и личные вещи.
Вместе с одноклассником из своей деревни, который также находился в лагере, Майкл сделал подкоп под колючей проволокой.
Однако он не хотел сразу бежать, а планировал сделать подкоп под комендатуру с оружием и освободить всех 250 заключенных. Но задержка оказалась неудачной — немцы обнаружили раскоп.
Девятаев и два его сообщника были приговорены к смертной казни через расстрел и отправлены в лагерь смерти Заксенхаузен, основанный рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Жизнь заключенных заканчивалась там в газовых камерах, крематориях, на виселице или электрическом стуле. Нацисты разрабатывали и испытывали различные виды пыток и издевательств и проводили эксперименты над людьми в Заксенхаузене.
Заксенхаузен — один из самых страшных лагерей нацистской Германии
Заксенхаузен был нацистским концентрационным лагерем в городе Ораниенбург, Германия. Он был освобожден Красной армией 22 апреля 1945 года и оставался пересыльным лагерем НКВД для перемещенных лиц до 1950 года. В разные годы число заключенных достигало 60 000 человек. Более 100 тысяч человек погибли в этом лагере. Для сравнения, население города Ораниенбург составляло около 40 000 человек. Лагерь представлял собой большой треугольник, окруженный забором из проволочной сетки и колючей проволоки. На воротах была циничная надпись на немецком языке: «Arbeit befreit» («Свободный труд»).
На секретной базе фашистов
В книгах о жизни в Заксенхаузене снова и снова писалось, что в лагере выжили только те, кто смог стать полезным немцам. Возможно, Девятаев не был бы расстрелян как летчик в дивизии Покрышкина. Но как пилот воздушного транспорта (как сказано в документах) Михаил вполне мог столкнуться с такой эскадрильей.
Но в Заксенхаузене секретарь и парикмахер (из заключенных) заменили на одежде Девятаева ярлык летчика, приговоренного к смерти за попытку побега, на ярлык только что умершего человека. Когда Михаил вернулся домой, он стал для нацистов Степаном Никитенко, учителем из пригорода Киева.
Вскоре Девятаева перевели на проверку обуви — он стал «прессом». Утром Михаил надел новые ботинки и уложил в рюкзак около 15 килограммов. Задача дня была проста — пройти вот так по асфальту, земле, песку и бетону, по бесформенным грудам плит. За такую смену Девятаеву полагалось 200 граммов хлеба, и еще 50 граммов за работу заключенного добавляли обувные предприятия.
В конце дня каждый «пресс» измерял степень износа обуви и составлял отчет. Таким образом, немецкие производители за короткое время получили серьезные и обширные данные о производительности. Девятаев вспоминал, что истощенных людей часто тащили прямо в крематорий — Заксенхаузену нужны были только те, кто мог работать.
Жестокость немцев усугублялась тем, что в лагере были карцеры, куда заключенных могли отправить за малейший проступок.
Тем временем около 500 человек, включая Михаила Девятаева, были отобраны для работы на острове Узедом. Там находилась секретная база Пенемюнде — заводские корпуса, стартовые площадки, аэродром, катапульта для управляемых ракет, различные испытательные станции для Люфтваффе, наземные войска и многое другое.
Даже в послевоенные годы, вспоминает Девятаев, нацисты испытывали на базе, помимо прочего, реактивные самолеты. Однако основной целью Пеенемюнде была разработка и испытание баллистических и крылатых ракет. Дело в том, что противоракетная оборона союзников во время Второй мировой войны была настолько совершенной, что либо вообще не могла перехватить перспективные нацистские ракеты, либо могла сделать это лишь в посредственной степени.
На базе в Пенемюнде Михаил Девятаев работал в бригаде «саперной команды», состоявшей из заключенных — они должны были извлекать взрыватели из неразорвавшихся бомб. Бригада Девятаева имела номер пять. Это число указывает на пугающий факт: Четыре предыдущие бригады погибли при работе с бомбами.
Десять дней жизни
На аэродроме в Пенемюнде Девятаев внимательно осмотрел совершенно новый Heinkel He 111. Германия построила более 7600 таких самолетов во время Второй мировой войны, что делает двухмоторный Heinkel He 111 одним из самых производимых немецких бомбардировщиков.
Самолеты, которые наблюдал Девятаев, очень часто стояли с работающими двигателями — для каждого полета им приходилось прогреваться около получаса. И немцам было проще держать самолет на холостом ходу, готовым к взлету, чем прогревать его в течение получаса, когда это было необходимо.
Поэтому почти каждое утро двигатели «Хейнкеля» гудели, когда заключенные приступали к работе. Именно на него Девятаев и нацелился для своего побега. И чтобы привести свой план в действие, у Михаила было всего два дня — два из «десяти дней жизни». И здесь необходимо сделать небольшое отступление.
В немецких концентрационных лагерях были и сопротивляющиеся, и верующие. Целью первых было либо простое выживание, либо побег, в то время как целью вторых было выступить на стороне нацистов.
Верующие формировали группы среди заключенных в лагерях и находились в особом положении из-за своей симпатии к администрации.
Однажды Михаил Девятаев сцепился с одним из верующих и ударил своего противника кулаком в лицо, за что был приговорен к «десяти дням до пожизненного». Так верующие называли действия, при которых они избивали свою жертву в течение десяти дней. Тюремные охранники не только не обращали на это внимания, но даже поощряли это — им было выгодно запугивать заключенных, особенно если это делал один из их собственных рядов.
С каждым днем «десяти дней жизни» побои становились все сильнее и сильнее. Немногие жертвы лоялистов дожили до последнего, десятого дня. Но если они это делали, то их просто убивали на десятый день.
Девятаев, пытая верующих, задумал сбежать на самолете — и начал собирать абсолютно всю информацию, которую смог найти о Heinkel He 111.
Между тем, несмотря на прозрачный «фонарь» самолета, Майкл не мог наблюдать за действиями пилота — как заключенному, ему это было запрещено. Но в нескольких случаях Девятаев все-таки сделал это — когда убирал территорию рядом с самолетом.
Его товарищи по заключению иногда приносили приборные панели с местного «кладбища самолетов», в том числе приборы Хейнкеля. Сам Майкл уже летал на иностранном самолете — американском Airacobra — но никогда не видел кабины Heinkel.
«Великолепно шил, мог всё починить»
— Как и где он всему этому научился?
— Мы всегда удивлялись сами себе. У моего отца были золотые руки, он умел делать все — чинить кухни, делать ремонт, прекрасно шить (он сшил пальто моей матери, джуки моей бабушки, многие вещи моих братьев), и он мог починить абсолютно все, что ломалось. Он был отличным поваром и любил готовить. Он любил сажать деревья: Все березы в нашем саду посадил мой отец, он же принес нам каштаны и тополя. Кроме дачи, где почти все было сделано его руками. Даже когда он заболел и не мог двигаться, он старался оставаться активным: Он прочитал много книг, практических книг, в том числе одну по садоводству. Я уважал людей, которые могли создавать что-то своими руками.
Удивительно, как он приобрел столько навыков. Ведь он происходил из бедной семьи, был 13-м ребенком, и его мать растила детей без отца. Свой первый торт он попробовал, будучи курсантом летного училища, когда купил его на свою первую стипендию и съел весь. Очевидно, жизнь научила его всем навыкам, и он впитал их все. Мы также всегда восхищались тем, как отец, выросший в сельской местности, мог кратко и с достоинством выражать свои мысли, как он выступал перед большим количеством людей, как произносил речь, в которой каждое слово проникало в самое сердце.
Мы все всегда будем помнить его жизненный пример. Наш отец учил нас относиться к людям с добротой и вниманием. И мы стремимся следовать его примеру, хорошо помня все, что он делал каждый день.
История героизма
ПОБЕГ ИЗ АДА
Михаил Петрович Девятаев (Девяткин) родился в селе Торбеево Республики Мордовия, 13-м ребенком в семье (из 14). Его отец умер, когда Михаилу было всего два года. Его мать несла детей на своих плечах. С детства Майкл мечтал стать пилотом. Окончив семь классов школы, он вместе с двумя друзьями поступил в авиационный техникум в Казани, чтобы получить профессию летчика. Оказалось, что экзамены уже сданы. В Торбеево я не вернулся, а поступил на морское отделение Казанского речного техникума. Я начал брать уроки пилотирования в авиационном клубе. После окончания речного техникума осенью 1938 года он отправился в Оренбург, чтобы поступить в авиационную школу имени К.Е. Ворошилова. После успешного окончания учебы он начал летать. Служил в Белоруссии. Первый военный полет Девятаева состоялся 22 июня 1941 года.
Яркий рассказ обо всех полетах в военное время и своих ощущениях он приводит в своей книге «Побег из ада», которая выдержала несколько переизданий. После серьезного ранения ноги во время полета его перевели в Казань, где он обучался в Академии Генерального штаба, но после нескольких просьб вернуться на фронт, ему снова разрешили летать. Сначала в самолете U-2, а затем, после счастливой встречи со своим другом Владимиром Бобровым, одним из лучших советских летчиков-истребителей, он был переведен в ВВС, в дивизию Александра Покришкина. 13 июля 1944 года стал роковым днем в судьбе Девятаева. Летая на самолете «Airacobra R-39», он был сбит в ожесточенном бою и попал в плен к фашистским захватчикам. Он был тяжело ранен при падении из горящего самолета.
Он пережил бесчеловечный режим нацистских лагерей. Единственное, что давало ему надежду, — это мысль о побеге. Даже в таких сложных обстоятельствах он нашел единомышленников. 8 февраля 1945 года ему и еще девяти соотечественникам удалось бежать из концентрационного лагеря на угнанном немецком самолете Heinkel NOT 111. Концентрационный лагерь располагался на закрытой территории на острове Узедом. Побег Девятаева позволил советскому командованию узнать точные координаты стартовых площадок секретного оружия V-1 и V-2, которое разрабатывали нацисты, и разбомбить базу.
Побег из ада. Пленный летчик Девятаев, угнавший самолет из-под носа немецких ракетчиков
Общеизвестно, что ракетостроение — одна из самых романтичных отраслей. Однако в годы войны в немецкой ракетной технике были задействованы не только инженеры-романтики, но и десятки тысяч заключенных в концентрационных лагерях. Они работали в заводских туннелях Миттельверка по производству ракетной техники (5946 баллистических ракет V-2, которые можно считать «прабабушкой» легендарной Р-7) и в ракетном центре в Пенемюнде.
Многие заключенные, не желая смириться со своей участью, саботировали работы и организовывали побеги. Об уникальном случае побега из «колыбели мировой ракетной техники», организованном группой Девятаева, стоит рассказать сегодня. Короче говоря, 10 заключенных из экспериментального лагеря Пенемюнде 8 февраля 1945 года захватили немецкий бомбардировщик He-111 и перелетели на нем через линию фронта. Подробную информацию об этом достижении можно найти ниже.
Полигон Пенемюнде
С 1937 года в ракетном исследовательском центре Пенемюнде на балтийском острове Узедом велась интенсивная работа по разработке и испытанию ракет, включая первую в мире серийную баллистическую ракету V-2 (главным конструктором был Вернер фон Браун). О масштабах проекта можно судить по количеству людей, занятых в центре: в 1943 году там работало более 15 000 человек.
Слева — карта ракетного исследовательского центра в Пеенемюнде во время войны: 1 — ракетные стартовые площадки, 4 — аэродром, 5 — электростанция (сегодня — Историко-технический музей), 6 — аэродинамическая лаборатория, рядом с концлагерем «Карлсхаген», 9 — испытательная установка для V-2, 10 — ракетный завод, 11 — жилой массив. Справа — снимок с Google Maps той же части острова в наши дни. Невооруженным глазом видны очертания бывшего испытательного полигона V-2.
Слева — снимок историко-технического музея Пенемюнде на Google Maps, где 1 — реплика первой ракеты V-2, 2 — реплика первой ракеты V-2, 3 — памятный камень бежавшим заключенным из группы Девятаева. Справа — крупный план памятного камня, на котором перечислены все спасшиеся.
Несмотря на серьезные повреждения и гибель сотен специалистов после воздушного налета 17 августа 1943 года (597 тяжелых бомбардировщиков ВВС Великобритании) и последующих воздушных налетов, интенсивная работа в Пенемюнде продолжалась почти до конца войны. Последняя ракета V-2 была выпущена с полигона 19 февраля 1945 года, а 264 ракеты A-4 были выпущены с острова. Была также ускорена разработка зенитных ракет «Вассерфаль», «Шметтерлинг» и других, намного опередивших свое время. Борис Черток в своей книге «Ракеты и люди» вспоминает, что в июне 1945 года здания полигона находились в удовлетворительном состоянии, и большая часть полигона Пенемюнде могла бы быть введена в эксплуатацию, если бы оборудование не было эвакуировано/разрушено немцами.
Северное побережье разрушенного бомбардировками острова Узедом до сих пор похоже на лунный пейзаж. Изображение Google Maps.
Фюзеляж британского бомбардировщика на дне озера Кёльпиен возле аэродрома на острове Узедом, местоположение которого указано на карте, также является напоминанием об атаках союзников.
В концентрационном лагере Карлсхаген в ракетном центре Пенемюнде с 1943 года тысячи заключенных использовались, в частности, для обезвреживания неразорвавшихся бомб и на работах по очистке территории после бомбардировок. Нечеловеческие условия жизни и труда заключенных лагеря подробно описаны в мемуарах Михаила Девятаева («Побег из ада») и Ивана Кривоногова («Отечество зовет»). Мемуары советского офицера. В этих книгах также рассказывается о событиях похода пленных советских офицеров, некоторые из которых я воспроизвожу ниже:
Боевой марш Михаила Девятаева и Ивана Кривоногова перед бегством из Узеда.
Михаил Петрович Девятаев
Свой первый боевой вылет Михаил совершил утром 22 июня 1941 г. После 9 воздушных побед, тяжелой летной травмы, длительного периода реабилитации и запрета на полеты на истребителях, двух лет работы летчиком-медиком на По-2, Девятаев с помощью своего бывшего командира В.И. Боброва попал в 9-ю истребительную дивизию Покрышкина. Истребительная дивизия Покрышкина была одной из лучших в Красной Армии, и когда появился сам талантливый командир, немецкие летчики испугались и послали открытым текстом: «Внимание! Покрышкин в воздухе!». («Внимание, Покрышкин в воздухе!»).
После побега
Офицеры (Девятаев, Кривоногов, Емец) были направлены разведкой для подтверждения своих воинских званий и не принимали участия в боевых действиях. Семь других участников полета после эксплуатационных испытаний вошли в состав роты 777-го стрелкового батальона, и все они, кроме Федора Адамова, погибли на фронте в 1945 году.
Михаил Девятаев немедленно сообщил командованию 61-й армии о точном местонахождении ракетных установок в Пенемюнде. В какой степени эта информация и последующая бомбардировка повлияли на отказ от ракетной программы на Узедоме, сказать трудно, поскольку, по воспоминаниям соратника Брауна Дитера Хуцеля, решение об эвакуации острова было принято уже 3 февраля. В любом случае, эвакуация полигона Пенемюнде началась 17 февраля 1945 года.
По окончании проверки Девятаев был переведен в «Особый лагерь № 7» НКВД, который располагался на территории бывшего концлагеря Заксенхаузен. По воспоминаниям Девятаева, он был вызван для консультаций полковником Сергеевым в сентябре 1945 года во время инспекции полигона Пенемюнде. Инспекция продолжалась несколько дней. Лишь много лет спустя Девятаев узнал настоящую фамилию полковника — это был генерал-конструктор С.П. Королев.
Edit: Как отметил пользователь Teecat, Сергей Павлович имел звание подполковника осенью 1945 года, согласно воспоминаниям Бориса Чертока и фотографиям из семейного архива, представленным в книге Натальи П. Королёвой «Мы должны жить страстями»:
С. П. Королёв, Берлин, ноябрь 1945 года.
С. Королев на полигоне Пенемюнде в звании полковника, 1946 г. Возможно, что в воспоминаниях Девятаева есть неточность относительно даты его повторного посещения Пенемюнде.
Девятаев был освобожден в конце 1945 года, но общеотраслевое признание заслуг группы Девятаева пришло только через 12 лет, в 1957 году. 15 августа 1957 года Михаил Девятаев был награжден заслуженной Звездой Героя Советского Союза.
В одном из своих последних интервью Михаил Девятаев объяснил, почему он считает Сергея Павловича Королёва вдохновителем присвоения ему звания Героя:
Летом 2002 года Михаил Девятаев посетил остров Узедом и встретился с Гюнтером Хобомом, пилотом истребителя, который перехватывал угнанный бомбардировщик.
Значение прорыва группы Девятаева трудно переоценить, ведь речь идет не только об освобождении людей из тяжелейших условий плена, но и об угоне самолетов с уникальным оборудованием, аналогов которому в СССР не было, и о наказании лагерных и полигонных начальников разъяренным Герингом. Прежде всего, это один из самых ярких примеров достижения цели, мужества, профессионализма и победы характера над, казалось бы, непреодолимыми обстоятельствами.
Поздравляю всех с Днем Победы!
Комментарии пользователей о родственниках, побывавших в немецком плену
katok535: Я горжусь тем, что мой дед, Анатолий Тюрин, командир минометного взвода, был награжден (как герой) вместе с Девятаевым. Мой дед дважды бежал из лагеря, был приговорен к смертной казни за побег, но ему удалось бежать. Его осудили по первому делу и повели на расстрел — удивительно, но именно буржуазная частная собственность, против которой боролся мой дед, спасла его. Они поставили их к стене, пятерых, а хозяина стены выгнали и возмутились. То ли он не хотел, чтобы пули повредили кирпичную кладку, то ли просто не хотел, чтобы в них стреляли. Солдат повел их в лес, и пленники, поняв, что смерть неизбежна, решили бежать разбегаясь, ведь если их всех не убьют, то у кого-то есть шанс выжить. Самое интересное, что все они выжили! Мой дед считал, что немцы специально стреляют в воздух. Он не хотел, чтобы в конце войны людей убивали без необходимости. Никто никогда не узнает правду… Он приехал к американцам — он никогда раньше не видел негров, ему показалось, что он попал в ад. Это было самое опасное время в его жизни — они кормили его шоколадом, а он голодал, у него мог заболеть живот…. После возвращения в СССР он подвергся репрессиям, поскольку не только сидел в тюрьме, но и выступал перед американцами. Впоследствии он был реабилитирован и получил премию вместе с Девятаевым. Поскольку он не угонял самолет, ему вручили только медаль. Спасибо, дедушка! Подавлен — как? Они отправили его в тюрьму? В лагере? Или его держали в фильтрационном лагере? katok535: Лагере. Я не знаю точно, сколько он пробыл в тюрьме. Затем он вернулся домой, потихоньку возобновил свою гражданскую деятельность и работал в Гипромезе (металлоизделия) в качестве инженера. Он не говорил об этом много… Должен сказать, что оба деда всегда не одобряли мои воспоминания о войне, в отличие от рассказов по телевизору. Они не любили рассказывать об этом. И они даже могут получить пощечину за «мы можем сделать это снова» и «мы можем сделать это снова»….. Я также хорошо помню ветеранов-инвалидов с их пустыми рукавами, костылями и медальными лентами. И пусть вас не обманывают мои «два деда», вернувшиеся с войны — у моего деда по отцовской линии в семье было 10 сыновей. Двое вернулись, включая его самого. Думаю, он был бы рад «повторению». Мой дедушка по материнской линии перенес снарядный шок, был арестован, попал в лагерь, бежал, был осужден, бежал во второй раз, снова попал в лагерь — и это было уже в СССР. Он хотел бы повторить это.
